"Never trust a computer that you can't throw out a window." - Steve Wozniak
«У него не было других учителей кроме собственных наблюдений в мастерских других художников и знаменитых картин Рима и Испании, откуда и извлек наибольшую пользу», — так написал о себе Франсиско Гойя в год своей смерти. Даже на пороге вечности четвертый сын позолотчика Хосе Гойи и обедневшей дворянки Энграсии Лусьентес не забыл обид, нанесенных ему в детстве.
читать дальше
Детство Гойи (полное имя: Франсиско Хосе де Гойя-и-Лусьентес [исп. Francisco José de Goya y Lucientes]) и в самом деле не было «золотым». Отец относился к нему холодно — младенец, родившийся 30 марта 1746 года, с пеленок доставлял семье одни хлопоты. Мальчик, которого в семье называли Франчо, рос крикливым, болезненным и, что гораздо хуже — непокорным. Матери Франсиско и вовсе было не до детей. Дочь обнищавшего идальго, Энграсия не отличалась ни красотой, ни особыми талантами, но свой вынужденный брак с арагонским простолюдином до конца жизни считала унизительным мезальянсом. Примерная католичка, превыше всего Энграсия ценила испанскую гордость и христианское смирение. И если первого во Франсиско было с избытком, то второго ему явно не хватало. Семья Гойи жила в крохотной арагонской деревушке Фуэндетодос — там и сейчас всего двести жителей, а в конце XVIII века было и того меньше.
"Лампа дьявола" (1798) "Зонтик" (1777)
Много лет спустя Гойя расскажет сыну красивую легенду, согласно которой свое название его родная деревня получила от слова «фуэнде» — источник. Когда в засуху пересыхали все колодцы в округе, в этом источнике оставалась вода, за которой приходили жители всех окрестных селений. Отсюда и название — «Фуэндетодос», или «Вода для всех».
Хосе Гойя и его семья жили в солидном трехэтажном доме, сложенном из необработанного камня. Дом принадлежал брату Энграсии, который не упускал случая напомнить об этом зятю. Устав бесконечно благодарить высокомерную родню жены, Хосе сделал все, чтобы уехать из Фуэндетодоса.
Когда Франсиско было три года, его отцу удалось получить работу в Сарагосе. Этот древний мавританский город Гойя всегда будет считать своей родиной. Его извилистые улицы буквально заворожили маленького Франчо. Вместе со своим новым другом Мартином Сапатером он тайком пробирался на бои быков, бродил по шумным рынкам и впервые проник в прекрасный и волнующий мир женщин.
«Махи на балконе»
Шестилетние Франчо и Мартин подглядывали за махами — женщинами красивыми, опасными и притягательными. Щеголихи, ветреницы, подруги бандитов, махи навсегда остались для Гойи идеалом женщины.
В 1751 году вольная жизнь закончилась: Франчо отдали в церковно-приходскую школу, где он успевал только по двум предметам — живописи и математике. К счастью, унылые школьные годы Франсиско коротал вместе с Мартином.
Рисовать Франсиско начал раньше, чем научился читать. Поразительные способности мальчика не остались незамеченными — Хосе Гойя со всех сторон слышал советы отдать сына в художники. И в 1759 году, вняв этим советам, Хосе устроил мальчика в Академию рисунка Сарагосы.
Учителем Франчо стал «ревизор благочестия» святой инквизиции Хосе-Лусан-и-Мартинес. Никакой благодарности к Мартинесу Гойя не испытывал: «Вся его наука заключалась в том, что он заставлял меня копировать картины Веласкеса и говорил, что из меня не выйдет ничего хорошего». Но, возможно, Гойя был слишком строг к своему наставнику. Ведь именно с помощью Мартинеса в 1761 году Франсиско получил свой первый серьезный заказ: роспись ризницы в церкви Фуэндетодоса.
Роспись, которую сам Франсиско впоследствии назовет «нелепой мазней», имела успех. Мартинес настаивал на том, чтобы талантливый парень поехал в Мадрид и попытался получить стипендию недавно основанной Королевской академии живописи «Сан Фернандо».
Но Гойя не спешил покидать Сарагосу. Из нескладного мальчишки он превратился в юношу, который пользовался большим успехом у сарагосских женщин. О похождениях Франсиско в Сарагосе слагали легенды. Он заводил романы с махами и замужними женщинами. Носил с собой нож и, не колеблясь, пускал его в ход. Затеять драку с первым встречным было для Гойи обычным делом. Он стал завсегдатаем корриды и даже выходил на арену в качестве тореро. Свое умение обращаться с быками Гойя сохранил до самой старости. В восемьдесят лет он говорил: «Когда-то я неплохо дрался с быками, да и теперь еще умею держать в руках шпагу».
Эскиз гобеленов для королевских дворцов. "Махи, танцующие с горожанами"
Однако в 1763 году Гойя все же отправился в Мадрид. Поговаривали, что у Франсиско были серьезные основания быстро и тайно покинуть город: вроде бы он зарезал любовника махи, за которой долго и безуспешно ухаживал. Мадрид встретил самоуверенного провинциала неласково: попытка Гойи получить стипендию «Сан Фернандо» не увенчалась успехом. Неудача, впрочем, нисколько не поколебала уверенности Франсиско в своей гениальности. Блестящая столичная жизнь пришлась Гойе по душе, и он решил, что однажды станет первым королевским художником.
Возможно, именно мадридский провал сделал из Гойи одержимого карьериста, каким он был на протяжении всей своей жизни.
В «Сан Фернандо» Франсиско оценили через два года — стипендию молодой художник принял как нечто полагающееся ему по праву.
В 1770 году Гойя отправился в Италию. Он провел некоторое время в Риме и Неаполе, где познакомился с послом Российской империи. Но предложение работать при дворе Екатерины II Франсиско отклонил.
В Риме Гойя написал эпическое полотно «Ганнибал с высоты Альп взирает на покоренные им земли Италии». За эту работу он получил вторую премию Пармской академии художеств. Второе место Франсиско воспринял как оскорбление. Сам-то он не слишком высоко оценивал свою работу. Но любой другой человек, усомнившийся в его гениальности, немедленно становился злейшим врагом.
Отъезд Гойи из Италии сопровождался драматическими обстоятельствами. Он влюбился в юную послушницу римского монастыря, похитил ее, и только вмешательство испанского консула спасло художника от смертной казни.
"Сатурн, пожирающий своих детей" (1823)
Вернувшись в Сарагосу, Гойя получил заказ на фрески для кафедрального собора Святой Пилар. Впоследствии он утверждал, что этот заказ достался ему только потому, что цена, назначенная другим живописцем, показалась соборному капитулу слишком высокой.
Но Гойя хотел получить пятнадцать тысяч реалов и сделать карьеру, поэтому согласился даже на унизительное условие, выдвинутое капитулом, — предварительный просмотр эскизов и возможность вносить поправки от имени церкви.
Кроме того, церковники потребовали, чтобы Гойя «усмирил свою плоть» и вел себя, как подобает человеку, состоящему на службе у церкви.
«Усмирение плоти» Франсиско осуществил весьма необычным способом — он женился. И женился по расчету. Хосефа Байеу была сестрой знаменитого и весьма влиятельного художника Франсиско Байеу, одного из тех, кто считал Гойю «недостойным маляром и плохим христианином». Богатая, родовитая, миловидная, она боготворила брата, считая его лучшим художником Испании после Веласкеса. Хосефа слушалась Франсиско Байеу беспрекословно, и остается только гадать, на какие ухищрения пришлось пойти Гойе, чтобы завоевать сердце благочестивой доньи Хосефы. Она знала, что у Гойи репутация большого любителя женщин, и наверняка догадывалась, что он ухаживает за ней только из желания заручиться поддержкой влиятельной семьи Байеу. Но любовь оказалась сильнее здравого смысла, и 25 июля 1773 года Хосефа вышла замуж за Франсиско.
«Богоматерь — Царица мучеников». Роспись купола ц. Нуэстра Сеньора дель Пилар. 1780–1781 гг.
Роспись купола ц. Сан-Антонио де ла Флорида. 1798 г.
«Богоматерь — Царица мучеников». Эскиз росписи купола ц. Нуэстра Сеньора дель Пилар. 1780 г. (музей собора Ла-Сео, Сарагоса)
Впрочем, женитьба мало изменила привычки Гойи. Он все так же заводил связи на стороне, оправдываясь так: «Ежели ты вышла замуж за Франсиско Гойю, так должна знать, что он не человек долга, а мужчина». Хосефа не спорила, и Гойя с легкой душой заворачивался в длинный плащ и уходил из дома навстречу новым любовным приключениям. Словом, он имел все основания быть довольным своей семейной жизнью. Тем более что через некоторое время родство с Байеу начало приносить ему ощутимую выгоду. Следуя мудрым советам Хосефы, Франсиско поддерживал тесные отношения с ее братом. Шурина Гойя считал бездарным художником и напыщенным ослом. Но Франсиско Байеу имел вес в академии «Сан Фернандо» и ради сестры был готов помочь нелюбимому зятю. «Всегда стараюсь обуздать себя, чтобы в жизни, сколько мне ни уготовано, оставаться в спокойствии, исполняя наилучшим образом то, что могу, так, чтобы картины мои не были такими уж плохими», — писал Гойя Франсиско Байеу.
«Портрет Хосефы Байеу де Гойя,
жены художника»
В 1775 году его фальшивое смирение принесло первые плоды: стараниями Байеу Гойя получил приглашение поработать на Королевской фабрике гобеленов. А меньше чем через год, опять же по протекции Байеу, Франсиско получил вожделенное место королевского художника. Однако то, к чему так долго стремился Гойя, не принесло ему особой радости.
Поселившись в Мадриде, он столкнулся с постоянной нехваткой денег и диктатом заказчиков. Но самым страшным кошмаром Гойи стало всевидящее око святой инквизиции. Однажды он видел суд над еретиками и до конца жизни не смог забыть остроконечные шапки обвиняемых и безнадежный страх, застывший в их глазах. В конце XVIII века Испания оставалась единственной европейской страной, где инквизиция имела практически неограниченную власть. Гойя знал, что отцы церкви могут уничтожить любого.
Серия "Капричос". Уже ничего нельзя было сделать
Эти страхи всячески подогревала осторожная Хосефа: «Кто высоко поднялся, тому высоко падать, Франчо. Живи, как все, думай, как все, пиши, как все». Франсиско был готов жить и думать, «как все». Он не был вольнодумцем и, согласно немецкому писателю Лиону Фейхтвангеру, «верил в божественное происхождение королевской власти, а верноподданическое послушание было для него столь же свято, как почитание Девы Марии».
Но вот писать, «как все», Гойя не мог. Он рано осознал, что видит мир не так, как другие люди, и не боялся переносить свой взгляд на холст. В отличие от большинства знаменитых художников своего времени, Гойя никогда не приукрашивал свои модели — написанные им портреты были предельно безжалостны и реалистичны. И уж, конечно, он не терпел никакого диктата. «Честь художника очень тонкого свойства. Он должен изо всех сил стараться сохранить ее чистой, так как от репутации его зависит все его существование; с того момента, когда она запятнана, счастье его гибнет навсегда», — говорил Гойя.
«Портрет королевы Марии Луизы»
Вопреки мрачным прогнозам близких, смелая живопись Гойи быстро сделала его любимцем Мадрида. У него появились деньги и влиятельные друзья, но постоянное напряжение, в котором Гойя жил последние годы, не прошло бесследно. В 1777 году на Франсиско впервые обрушилась неизвестная болезнь, о происхождении которой историки спорят до сих пор.
Гойю начали посещать видения. Его постоянным кошмаром стал «эль янтар» — то ли человек, то ли черепаха, полуденный призрак, предвестник беды. На нервной почве у суеверного Гойи резко ухудшился слух. Кроме того, его начал преследовать страх слепоты.
Но, несмотря на болезнь, Гойя продолжал жить в полную силу. Он много работал, и в 1779 году впервые получил аудиенцию у короля Карла III. Дворцовая жизнь заворожила Гойю. Ослепленный блеском двора, он не замечал интриг и разврата, царящих в среде аристократов.
Обычаи грандов Франсиско даже нравились. Любой дворянин имел несколько любовниц, и редкая дама не содержала кортехо — постоянного «официального» любовника, с которым она показывалась в свете.
Занятый карьерой и любовными эскападами, Гойя тем не менее не забывал о Хосефе — он покупал ей дорогие украшения, завел для нее роскошный выезд и бурно радовался рождению сына Хавьера.
Смерть в 1788 году короля Карла III опечалила Гойю, но ненадолго — на престол взошел Карл IV, и Гойя стал любимцем этого мягкого монарха и его жены, королевы Марии Луизы Пармской. Милость королевских особ, однако, обернулась для художника драмой — именно Мария Луиза познакомила Гойю со своей придворной дамой герцогиней Альбой.
"Портрет герцогини Альба в чёрном" (1797)
Ей едва исполнилось двадцать, и не было в Испании никого высокомернее этой хрупкой женщины, чьи предки прославились жестокостью и фантастическим богатством. Каэтана Альба была последней представительницей прославленного испанского рода. И, хотя в возрасте шестнадцати лет она вышла замуж за своего дальнего родственника маркиза де Вильяфранка, к двадцати годам у нее было полcотни любовников и больше десятка абортов. Ее религией было наслаждение, и ради него Каэтана Альба не останавливалась ни перед чем. Она напоминала Гойе прекрасных сарагосских мах, которыми он бредил, будучи совсем мальчиком. Вот как пишет о Каэтане Альбе Лион Фейхтвангер: «Гойя знал, что имя это производит одинаковое впечатление и в гостиной, и в трактире. Ее ругали последними словами, рассказывали разные истории о ее беспутном поведении и в то же время восхищались, что правнучка маршала Альбы, самого кровавого человека в Испании, так лучезарно хороша, так непосредственна, так высокомерна, так капризна. То она вступала в разговор с уличными мальчишками о предстоящем бое быков, то высокомерно не замечала поклонов. И все время искала ссоры с королевой — итальянкой, иноземкой».
Вызывающе игнорируя царившую тогда моду на все французское, Каэтана подчеркивала свое испанское происхождение. Королеву она презрительно называла «габача» — «иностранка». Все это делало ее любимой героиней простых мадридцев. «Когда тореадор Костильярес убивал быка в честь королевы, публика хранила молчание, а когда он убивал его в честь герцогини Альбы, весь цирк ликовал», — написал в своей книге «Гойя» писатель Лион Фейхтвангер.
Почему эта блистательная грандесса заинтересовалась Гойей?
Она не была поклонницей Гойи-художника.
Как мужчина этот грузный невысокий арагонец с приплюснутым носом и большим лбом был далек от ее вкусов — Каэтане нравились изящные стройные красавцы с фигурами и повадками тореро.
Сам Гойя считал, что герцогиня Альба просто хотела уязвить свою вечную соперницу — королеву: Каэтана знала, что Мария Луиза не одобрит связи своего любимого художника с самой строптивой придворной дамой.
Роман развивался мучительно. Суеверный Гойя не мог понять, почему его так тянет к Каэтане. Он называл ее колдуньей, ведьмой, злым духом. В своем романе «Гойя» Лион Фейхтвангер воссоздал эмоции, которые Франсиско испытывал к Каэтане: «Он знал, что эта красивая злая женщина — самое большое искушение и самая страшная опасность; такое бывает в жизни один-единственный раз и больше никогда не повторится, она — источник величайшей радости и величайшего страдания. Но его имя Франсиско Гойя, и он не побоится встречи с этим единственным в жизни».
Любовь к непокорной герцогине была делом опасным — Гойя рисковал милостью королевы и, следовательно, своей карьерой. Стремясь защитить себя, Гойя свел дружбу с первым министром Мануэлем Годоем. Франсиско презирал этого ценителя живописи и фаворита королевы, но пользовался его благоволением. Мануэль смотрел на скандальную связь Гойи сквозь пальцы — он полагал, что мужчине дозволено спать с женщиной, которая ему понравилась.
4 августа 1795 года умер Франсиско Байеу. Хосефа очень переживала смерть брата, и, желая ее утешить, Гойя написал портрет шурина. Это был его единственный знак внимания к убитой горем жене. Король Карл только что сделал Франсиско директором отделения живописи академии «Сан Фернандо», и Франсиско целиком отдался работе. В этот период жизни Гойя чувствовал себя совершенно счастливым. Его письма к Мартину Сапатеру полны радости и планов на будущее. Но меньше чем через год случилось событие, которое едва не свело Гойю с ума.
«Портрет Франсиско Байеу»
В 1796 году скончался муж герцогини Альбы. Ходили слухи, что его отравил личный врач Каэтаны — и Гойя был склонен этому верить. До сих пор он мирился со своей любовью к распутнице. Теперь ему предстояло смириться с тем, что женщина — самая большая любовь его жизни — еще и убийца. Зловещие сплетни о Каэтане дали королеве повод отправить герцогиню в изгнание — до тех пор, пока не истечет трехлетний траур. Каэтана уехала в свой замок Санлукар — и Гойя, вопреки приказу короля и собственному желанию, последовал за ней. Каэтана стала его болезнью — и бороться с ней у Гойи не было сил. Впрочем, Гойя был вознагражден за свою отвагу — в Санлукаре он наконец стал кортехо Каэтаны. Теперь вся Испания знала, что королевский живописец делит постель с королевской изгнанницей.
В Санлукаре Франсиско написал знаменитый портрет Каэтаны в черной мантилье.
И, согласно Фейхтвангеру, там же он создал два портрета — «Маха одетая» и «Маха обнаженная».
"Маха одетая" (около 1803)
"Маха обнаженная" (1800)
Считается, что именно Каэтана послужила моделью для этих картин.
«Маху обнаженную» публике не демонстрировали — изображение обнаженного женского тела было строжайше запрещено инквизицией.
Но счастье длилось всего несколько месяцев.
Как только в Санлукаре появился прежний любовник герцогини, оскорбленный Гойя возвратился в Мадрид. По дороге домой Франсиско снова заболел — чудовищные галлюцинации сопровождались приступами глухоты. Больше слух к Гойе не вернулся.
Но у него оставались руки и глаза и его талант художника. Поэтому всю свою любовь и ненависть к герцогине Гойя выплеснул в серии «Капричос».
Увидев эти работы, Каэтана почувствовала себя оскорбленной и польщенной одновременно. Гойя изобразил ее двуликой, ужасной и невероятно прекрасной.
Серия "Капричос"
Герцогиня Альба
Герцогиня Альба умерла в 1802 году. Ее смерть окутана тайной. По одной из версий, Каэтану отравили по приказу королевы Марии Луизы, которая, помимо личной ненависти, испытывала жгучую зависть к богатству герцогини. Эту версию косвенно подтверждает тот факт, что после смерти Каэтаны большая часть ее состояния перешла в руки королевы. По другой версии Альба покончила с собой — она много раз говорила, что не хочет превращаться в старуху и предпочитает умереть молодой. Правды не знал никто.
Гойя очень тяжело переживал смерть женщины, которая причинила ему столько страданий. Он не забыл Каэтану до самой смерти и еще много раз рисовал женские лица, напоминающие лицо герцогини Альбы. В следующем году Гойю постигла другая потеря — умер его лучший друг Мартин Сапатер. А в 1805 году женился единственный сын Франсиско — и дом, который когда-то считался самым веселым в Мадриде, опустел.
Одинокий, недовольный собой, глухой Гойя оставался один на один со своими кошмарами. Пытаясь вернуть молодость, он завел роман с Леокадией Соррильей — молодой привлекательной женщиной, которая осталась с ним до самого конца. Очевидно, Леокадия очень любила Гойю. Она мирилась с его скупостью, приступами гнева и глухотой. Чтобы общаться со своим любовником, она даже научилась языку глухонемых.
Через год судьба преподнесла Гойе подарок — внука Мариано. Красивый смышленый мальчик стал любимцем Гойи. Счастливый художник совершенно забыл про Леокадию, и известие о том, что она выходит замуж за коммерсанта Вейса, его не расстроило. Впрочем возможно, он понимал, что этот скоропалительный брак — всего лишь способ заставить его ревновать. Уже через месяц после свадьбы Леокадия снова стала его любовницей.
17 марта 1808 года в летней королевской резиденции Аранхуэс произошел дворцовый переворот, в результате которого Карл IV отрекся от престола в пользу Фердинанда VII. Фердинанд тут же сместил Мануэля Годоя с поста министра — многие годы молодой инфант ждал возможности отомстить любовнику своей матери. Франсиско потерял своего самого влиятельного друга и не был уверен в благосклонности нового короля. По свидетельству друзей, Гойя чувствовал себя так, словно земля ушла у него из-под ног. Однако царствование Фердинанда длилось недолго. На испанском престоле после французской оккупации воцарился брат Наполеона Жозеф Бонапарт — Хосе I.
Уставший от политических потрясений, больной и измученный Гойя решил уехать в Сарагосу, разрушенную после осады французских войск. Там он начал серию «Бедствия войны». Он понимал, что стареет, что времени остается все меньше, а сделать хочется так много... Стремясь обеспечить себе необходимый для работы покой, Гойя совершил то, что многие сочли государственной изменой — принес присягу королю Хосе I.
Цикл картин Бедствия войны. "Чумной барак"
Цикл картин Бедствия войны. ". Визит монаха"
Цикл картин Бедствия войны. "Расчленение трупа иезуита Бребефа"
К концу жизни Гойю стал преследовать страх бедности. Франсиско панически боялся, что инквизиция найдет его «Маху обнаженную» и конфискует все его имущество. Он трясся за каждый реал. Когда муж Леокадии Вейс обвинил ее в измене и потребовал развода, Гойя не дал своей любовнице ни гроша, хотя знал, что она очень нуждается в деньгах.
В 1812 году Гойя овдовел. В последние годы Франсиско почти не общался с женой. Но эта потеря оказалась неожиданно болезненной — стоя над гробом супруги, Гойя понял, что только Хосефа давала ему ощущение покоя и надежности.
В 1814 году, после ссылки Наполеона на остров Эльба, Гойя уже знал, что реставрация монархии неизбежна. Грядущее возвращение Фердинанда привело его в ужас — он понимал, что монарх скорее всего не простит ему присяги Жозефу Бонапарту. От политической чистки Гойю спасли друзья, которые свидетельствовали в его пользу, отрицая его сотрудничество с французами.
И, словно в награду за пережитый страх, 2 октября 1814 года Леокадия родила от него дочь Марию Росарио. Гойя не признал девочку официально, но по свидетельству близких, относился к ней как отец.
«Трибунал инквизиции»
А в 1815 году случилось то, чего Гойя панически боялся всю жизнь: до него добралась святая инквизиция. На допросе Гойю спрашивали о его «Махе обнаженной», найденной при обыске в доме Мануэля Годоя. Дальше допроса, к счастью, дело не пошло — за Гойю вступился сам король, желавший, чтобы знаменитый художник написал его парадный портрет. Но до конца своих дней Гойя не мог забыть этого допроса. Он перестал общаться с людьми и больше не желал писать на заказ. Гойя купил дом недалеко от Мадрида — мрачное строение, которое получило прозвище «Дом глухого». Сын Гойи Хавьер говорил, что этот дом был населен призраками. Но была там и одна живая душа: вместе с Гойей в «Дом глухого» на правах домоправительницы переселилась верная Леокадия.
На стенах дома Гойя, все глубже погружающийся в безумие, создал шедевры так называемой черной живописи — чудовищные в своей жестокости картины, иллюстрирующие его самые страшные кошмары.
Франсиско Гойя умер 16 апреля 1828 года во Франции, куда, устав от политических катаклизмов, эмигрировал за несколько лет до смерти. Незадолго до его кончины французские ценители живописи писали, что «гений Гойи рождает чудовищ». Это вызвало у великого художника саркастический смех: «Люди ничего не понимают. Я не рождал чудовищ. Я просто рисовал то, что видел».
Серия "Капричос". "Сон разума рождает чудовищ"
Автор: Тюкова Алла
Копирайт: Gala Биография 2007
Взято с: www.sweetstyle.ru/main/raz/monitor/857
@темы: Художники и их картины